Новости всё Hi-Tech - iCity.life Москва

Эксцентричный в хорошем смысле этого слова предприниматель, плейбой, филантроп Илон Маск известен всему миру. Это он решил вывести человечество в космос, колонизировать Марс, отказаться от одноразовых ракет. Это он решил сделать мир чище, пересадив нас с автомобилей с ДВС на самоуправляемые автомобили. Пока разворачиваются эти предприятия, он не сидит сложа руки. Он задумал Neuralink, который поможет нам стать новыми людьми. Без границ и без слабостей, как и положено в новом мире (Илона Маска).

Документировать сумасшедшие идеи Маска, как и всегда, вызвался Тим Урбан с WaitButWhy (он писал про искусственный интеллект, колонизацию Марса и SpaceX). Представляем одно из лучших произведений современной научно-популярной журналистики. Далее от первого лица.

В прошлом месяце у меня был телефонный разговор.

Ладно, может быть, все было не так и слова были не совсем такими. Но после того, как я узнал, что за новую компанию решил создать Илон Маск, я начал понимать, что задуманное им можно назвать и так.

Когда я писал о Tesla и SpaceX, я выяснил, что полностью понять деятельность некоторых компаний можно лишь приближая и отдаляя, изнутри и снаружи. Изнутри — технические проблемы, с которыми сталкиваются инженеры, снаружи — экзистенциальные проблемы, с которыми сталкивается наш вид. Изнутри — чтобы увидеть мир, каким он есть сейчас, снаружи — чтобы увидеть большую историю того, как мы дошли до этого момента и каким может быть далекое будущее.

Новое предприятие Илона — Neuralink — не только то же самое, спустя шесть недель после первого знакомства с компанией я убежден, что ей каким-то образом удается затмить Tesla и SpaceX как в смелости инженерных начинаний, так и в величии ее миссии. Две другие компании стремятся переопределить, что будут делать люди будущего. Neuralink стремится переопределить, кем будутлюди будущего.

Головокружительный размах миссии Neuralink в сочетании с лабиринтом невероятной сложности человеческого мозга очень трудно осмыслить. Но когда я осмыслил это, когда провел достаточно времени, приближая и отдаляя картинку, я понял, что это самое крутое, что я видел. Мне кажется, я взял машину времени, отправился в будущее и вернулся, чтобы сказать вам: ребята, все это еще страннее, чем мы думали.

Но прежде, чем я возьму вас в свою машину времени, чтобы показать, что нашел, нам нужно сесть в увеличительную машину. Потому что, насколько я понял, план на «шапочку из фольги», или шляпу волшебника, Илона Маска сложно понять сходу.

Поэтому приготовьтесь забыть все, что ваш мозг знает о себе и своем будущем, падайте на диванчик и погнали в червоточину.

Часть 1. Колосс Человеческий

600 миллионов лет назад никто ничего не делал вообще.

Проблема в том, что ни у кого не было никаких нервов. Без нервов нельзя двигаться или думать, обрабатывать всевозможную информацию. Остается просто немножко существовать и ждать, пока не умрешь.

Но затем появились медузы.

Эти медузы стали первыми животными, которые поняли, что нервы были необходимы, чтобы понять, что они есть, и обзавелись первой нервной системой — сетью нервов.

Нервная сеть медуз позволила им собирать важную информацию об окружающем мире — например, где объекты, где хищники, где пища — и передавать эту информацию, как через большую соцсеть, во все части тела. Возможность получать и обрабатывать информацию означала, что медузы на самом деле могли реагировать на изменения в своей окружающей среде, чтобы повысить шансы на качественную жизнь, а не бесцельно бултыхаться в надежде на лучшее.

Чуть позже появилось новое животное, у которого была еще более крутая идея.

Плоский червь выяснил, что можно было бы сделать намного больше, если бы кто-то в нервной системе отвечал за всё — как босс нервной системы. Этот босс жил в голове плоского червя и заправлял всей нервной системой тела, чтобы она передавала всю новую информацию напрямую ему. Поэтому вместо того, чтобы организовать себя в форму сети, нервная система плоского червя сгрудилась в виде центрального канала нервов, которые посылали информацию туда и обратно между боссом и всем остальным:

Система босса-канала у плоского червя была первой в мире центральной нервной системой, а босс в голове плоского червя был первым в мире мозгом.

Идею босса в нервной системе быстро подхватили все остальные, и вскоре на Земле появились тысячи видов с мозгами.

Шло время, и животные Земли начали изобретать сложные и новые системы тела, поэтому боссы становились все более занятыми.

Немногим позже прибыли млекопитающие. Для этих миллениалов царства животных жизнь была уже сложной. Да, их сердца должны были биться, а легкие дышать, но млекопитающие хотели большего, чем просто выживать — они обзавелись сложными чувствами, такими как любовь, гнев и страх.

Для мозга рептилий, которому до сих пор приходилось иметь дело только с рептилиями и другими существами попроще, млекопитающие были просто… чем-то большим. Поэтому у млекопитающих появилось второй босс, который начал работать в паре с мозгом рептилий и позаботился обо всех этих новых потребностях. Так появилась первая в мире лимбическая система.

На протяжении следующих 100 миллионов лет жизнь млекопитающих становилась все более сложной и насыщенной, и в один прекрасный день два босса обнаружили нового жителя в своем кабинете.

То, что поначалу казалось случайным младенцем, на самом деле было ранней версией неокортекса, и хотя поначалу он говорил очень мало, вместе с появлением приматов, а затем больших обезьян и первых гоминид, этот новый босс вырос из младенца в отрока, а потом и подростка со своим представлением о том, как все должно работать.

Идеи нового босса оказались очень полезными, и под его руководством гоминиды научились создавать орудия труда, стратегии охоты и кооперации с другими гоминидами.

В течение следующих нескольких миллионов лет новый босс становился старше и мудрее, и его идеи постоянно улучшались. Он понял, как избавиться от наготы. Он понял, как управлять огнем. Он научился делать копья.

Но самым крутым его трюком было мышление. Он превратил голову каждого человека в маленький мир-в-себе, сделав людей первыми животными, которые могут осмысливать сложные мысли, рассуждать и приходить к решениям, строить долгосрочные планы.

И тогда, где-то 100 000 лет назад, случился прорыв.

Человеческий мозг развился до точки, когда начал понимать, что звук «камень» не был камнем сам по себе, а его можно было использовать как символ камня — под этим звуком стал подразумеваться камень. Первый человек изобрел язык.

Очень скоро появились слова для всевозможных вещей, и к 50 000 году до нашей эры люди уже общались на полноценном, сложном языке друг с другом.

Неокортекс превратил людей в магов. Мало того, что он сделал человеческую голову чудесным внутренним океаном комплексных мыслей, его последний прорыв нашел способ воплощать эти мысли в символический набор звуков и посылать их вибрировать по воздуху в головы других людей, которые могли расшифровать эти звуки и впитать облеченные в них идеи в собственный океан мыслей. Неокортекс человека размышлял о вещах долгое время — и теперь, наконец, ему было с кем их обсудить.

Собралась вечеринка неокортексов. Неокортексы — хорошо, пока еще неокорточки — делились друг с другом всем, чем только можно: рассказами из прошлого, смешными шутками, сформированными мнениями, планами на будущее.

Но самым полезным было делиться всем, что узнал. Если один человек научился методом проб и ошибок, что ягоды определенного вида превращают жизнь на 48 часов в сплошной понос, он мог бы при помощи языка рассказать о своем трудном уроке жизни остальной части своего племени. Члены племени могут использовать язык, чтобы передать этот урок своим детям, а их дети — своим детям. Вместо того чтобы разные люди повторяли одну и ту же ошибку из раза в раз, один из них может сказать «не ешьте этих ягод», и его мудрость будет пронзать пространство и время, защищая всех от плохих переживаний.

То же самое произойдет, когда один человек придумает какой-нибудь новый хитрый трюк. Один необычайно умный охотник, любитель понаблюдать за созвездиями звезд и ежегодными схемами миграции стад диких животных, мог бы поделиться разработанной им системой, которая использует ночное небо, чтобы точно определить, сколько дней осталось до возвращения стада. И хотя некоторые охотники могли бы прийти к созданию такой системы самостоятельно, если передавать ее из уст в уста, все будущие охотники в племени смогут воспользоваться гениальной находкой своего предка. И в будущем это открытие станет первой отправной точкой в своде знаний охотника.

Допустим, это распространение знаний сделает охотничий сезон более эффективным и даст членам племени больше времени для работы над своим оружием, что позволит одному гениальному охотнику через несколько поколений найти способ создания более легких и прочных копий, которые можно бросать более точно. И точно так же отныне каждый охотник будущего и настоящего в племени будет охотиться с более эффективным копьем.

Язык позволяет лучшим прозрениям самых умных людей передаваться через поколения, накапливаясь в маленькую коллективную башенку знаний племени — «величайших хитов» среди лучших моментов озарения их предков. Каждое новое поколение получит эту башенку выстроенной в своих головах как отправную точку для жизни, и она приведет их к еще более крутым открытиям, основанным на знаниях предков. Мудрость племени будет расти и шириться. Язык это разница между этим:

И этим:

Основное улучшение траектории происходит по двум причинам. Каждое поколение может узнать гораздо больше нового, когда все говорят друг с другом, сравнивают заметки и комбинируют свои индивидуальные знания (поэтому на втором графике синие столбики намного выше). И каждое поколение может успешно передавать высокий процент своих знаний следующему поколению, поэтому знания лучше сохраняются со временем.

Разделенное знание становится похожим на великое, коллективное сотрудничество между поколениями. Через сотни поколений, что начиналось с профессионального совета касательно определенной ягоды и как ее лучше избегать, станет сложной системой взращивания длинных рядов с кустами приятных для желудка ягод и ежегодного их сбора. Первоначальный проблеск гениальности относительно миграции диких животных превратится в систему выращивания домашних овец. Инновация с копьем пройдет через сотни изменений за десятки тысяч лет и станет луком и стрелой.

Язык дает группе людей коллективный разум, намного превышающий индивидуальный человеческий интеллект и позволяет каждому человеку извлекать выгоду из коллективного разума, как если бы он сам все это придумал. Мы считаем лук и стрелу примитивной технологий, но если вырастить Эйнштейна в лесу без каких-либо знаний и приказать ему сделать лучшее устройство для охоты, которое он сможет сделать, он даже и близко не предоставит вам лук и стрелу. Только коллективное человеческое движение может справиться с этим.

Возможность говорить друг с другом также позволила людям создавать сложные социальные структуры, которые наряду с передовыми технологиями, такими как фермерство и одомашнивание животных, со временем привела к тому, что племена начали селиться в постоянных местах и сливаться в организованные суперплемена. Когда это произошло, башня накопленных знаний каждого племени превратилась в супербашню. Массовая кооперация повысила качество жизни для всех, и к 10 000 году до нашей эры сформировались первые города.

Согласно Википедии, существует так называемый закон Меткалфа, по которому «ценность телекоммуникационной сети пропорциональна квадрату количества подключенных к системе пользователей». И проиллюстрирован он этой маленькой диаграммой старых телефонов.

И та же идея применима к людям. Два человека могут вести одну беседу. Три человека могут создать четыре уникальных беседующих группы. Пять человек — 26 бесед. Двадцать человек — 1 048 554.

Таким образом, члены города не только извлекают выгоду из огромной башни знаний в качестве основания, но исходя из закона Меткалфа, число возможных бесед взлетает до беспрецедентного количества разнообразия. Больше разговоров означало появление новых идей, которые сталкиваются между собой, новых открытий и взлета инноваций.

Вскоре люди овладели сельским хозяйством, оно освободило многих людей, и те задумались о других занятиях. После этого произошел еще один гигантский прорыв: письмо.

Историки считают, что люди начали записывать всякие вещи примерно 5-6 тысяч лет назад. До этого момента коллективная башня знаний хранилась только в сети воспоминаний людей и передавалась исключительно из уст в уста. Эта система работала в небольших племенах, но когда появился гораздо больший объем знаний, которые разделяли между собой большие группы людей, одни только воспоминания не могли все это поддержать, и большая их часть исчезала.

Если язык позволяет людям посылать мысли из одного мозга в другой, письменность позволяет им помещать мысли на физические объекты, такие как камень, где те могут жить вечно. Когда люди начали писать на тонких листах пергамента или бумаги, огромные области знаний, которые потребовали бы недели для передачи из уст в уста, можно было сжать в книгу или свиток и взять в руку. Башня коллективного знания людей теперь жила в физической форме, аккуратно организованная на полках городских библиотек и университетов.

Эти полки стали великой инструкцией человечества для всего. Они провели человечество к новым изобретениям и открытиям, и те, в свою очередь, обернулись новыми книгами на полках, будто великая инструкция дописывала сама себя. Это руководство научило нас сложностям торговли и валюты, судостроения и архитектуры, медицины и астрономии. Каждое поколение начинало жизнь с более высоких лесов знаний и технологий, чем предыдущее, и прогресс продолжал разгоняться.

Но кропотливо написанные книги считались сокровищами и доступ к ним был только у высоких элит (в середине 15 века во всей Европе было всего 30 000 книг). И тогда случился еще один прорыв: печатный станок.

В 15 веке бородатый Иоганн Гутенберг придумал способ создавать множество идентичных копий одной книги, быстрее и дешевле, чем когда-либо. (Или, если точнее, когда Гутенберг родился, человечество уже выяснило первые 95% того, как изобрести печатный станок, а Гутенберг, с этим знанием в начальной точке, изобрел последние 5%). (И еще Гутенберг не изобретал печатный станок, китайцы сделали его за несколько столетий раньше. Хорошее подтверждение тому, что все, что обычно считается произведенным где-то не в Китае, вероятнее всего было изобретено в Китае). Вот как он работал.

Не самое впечатляющее отступление на тему Гутенберга

Чтобы подготовиться к этому отступлению, я нашел видео, объясняющее, как работает станок Гутенберга, и был удивлен, что меня не впечатлило. Я всегда считал, что Гутенберг создал какую-то гениальную машину, но оказалось, что он просто сделал кучу печатей с буквами и знаками пунктуации и вручную расположил их на странице книги, затем наложил на них чернила и нажал листом бумаги на эти буквы. Это была одна страница книги. Пока все буквы у него были расположены для этой страницы, он делал несколько копий. Затем он вручную целую вечность перекладывал печати на следующую страницу и делал новую кучу копий. Его первый проект состоял из 180 экземпляров Библии, на создание которых у него и у его работников ушло два года.

И в этом заслуга Гутенберга? В кучке штампов? Мне кажется, я мог бы дойти до этого и своим умом. Не совсем понятно, почему человечеству потребовалось 5000 лет, чтобы понять, как создавать наборы ручных печатей. Думаю, дело не в том, что я не впечатлен Гутенбергом — я нейтрален в отношении Гутенберга, он в порядке — я просто не впечатлен всеми остальными.

В любом случае, каким бы разочарованием ни был станок Гутенберга, он осуществил огромный прорыв для способности человечества распространять информацию. В течение следующих столетий технология печати быстро улучшалась, и число страниц, которые машина могла напечатать за час, составляло около 25 во времена Гутенберга, но к началу 19 века — уже 2400.

Массовое производство книг позволило информации распространяться подобно лесному пожару, а поскольку книги становились все более доступными, они переставали быть привилегией элиты — миллионы получили доступ к книгам, а уровень грамотности взлетел вверх. Мысли одного человека могли достичь миллионов человек. Началась эпоха массовой коммуникации.

Лавина книг позволила знаниям выйти за границы, поскольку региональные башни знаний в мире, наконец, слились в одну широко распространенную в масштабах вида башню, которая пронзила даже стратосферу.

Чем лучше мы способны общаться в массовом масштабе, тем больше наш вид функционирует как единый организм, с башней коллективных знаний человечеств в виде мозга, и каждым отдельным мозгом человека — в виде нерва или мышечного волокна в теле. С эпохой массовой коммуникации начал расти коллективный человеческий организм — Колосс Человеческий.

Разместив все коллективные знания человека в мозгу, Колосс Человеческий начал изобретать вещи, которые ни один человек не смог бы изобрести самостоятельно — вещи, которые показались бы абсурдной научной фантастикой людям за несколько поколений до этого.

Все это превратило наши воловьи повозки в скоростные локомотивы, а наших лошадей в блестящие металлические автомобили. Это превратило наши свечи в лампочки и письма в телефонные звонки, а фабричных рабочих — в фабричные машины. Отправило нас в небеса и космос. Заставило нас пересмотреть значение «массовой коммуникации», дав нам радио и телевидение, открыв мир, когда каждый может мгновенно достать до миллиарда человек.

Если основной мотивацией человека является передача генов, которая заставляет вид развиваться и размножаться, сила макроэкономики сделала основой мотивации Колосса Человеческого создавать ценность, а значит — изобретать новые и лучшие технологии. Всякий раз, когда это происходит, новые вещи удается изобретать все больше и все лучше.

И примерно в середине 20 века Колосс Человеческий начал работать над своим самым амбициозным проектом.

Колосс давно понял, что лучший способ создать ценность — это создать машины, создающие ценность. Машины лучше людей делают многие вещи, генерируя поток новых ресурсов, которые можно направить на создание ценности. Возможно, что еще более важно, машинный труд освободил огромные порции времени и энергии людей — то есть порции самого Колосса — чтобы те можно было отвести инновациям. Он уже передал на аутсорсинг работу наших рук машинам на фабриках и работу наших ног — машинам для езды. То же самое нужно проделать и с силой нашего мозга — что, если каким-то образом отдать на аутсорсинг работу самого мозга?

Первые цифровые компьютеры появились в 1940-х годах.

Одним из видов компьютеров для умственного труда была работа по хранению информации — они были запоминающими машинами. Но мы уже и так знали, как передавать наши воспоминания с помощью книг, равно как и что лучше использовать автомобили для передвижения, чем лошадей и собственные ноги. Компьютеры просто стали аутсорсинговым апгрейдом памяти.

Обработка информации была совершенно другой историей — типом умственного труда, который мы так и не научились пока проводить чужими силами. Человеческий Колосс всегда производил вычисления самостоятельно. Компьютеры это изменили.

Фабричные машины позволили нам отдать на аутсорсинг физические процессы — мы кладем материал, машины физически его обрабатывают и выплевывают результат. Компьютеры могли сделать то же самое с обработкой информации. Программное обеспечение было как фабричная машина для обработки информации.

Эти новые машины для хранения, организации и обработки информации оказались крайне полезными. Компьютеры стали играть центральную роль в повседневной деятельности компаний и правительств. К концу 1980-х годов среди отдельных людей стало нормой иметь собственного помощника для мозга.

И тогда случился еще один скачок.

В начале 90-х годов мы научили миллионы одиноких машинных мозгов общаться друг с другом. Они образовали всемирную компьютерную сеть, и родился новый гигант — Колосс Компьютерный.

Колосс Компьютерный и великая сеть, которую он сформировал, стал как шпинат моряка Попая для Колосса Человеческого.

Если отдельные человеческие мозги являются нервами и мышечными волокнами, Интернет дал гиганту его первую полноценную нервную систему. Каждый из его узлов был связан со всеми другими узлами, и информация могла проходить через систему со скоростью света. Это сделало Колосс Человеческий более быстрым и гибким мыслителем.

Интернет позволял миллиардам людей мгновенно, свободно и легко получать доступ ко всей башне знаний человечества (которая к нынешнему моменту уже преодолела Луну). Это сделало Колосс Человеческий более умным и быстро обучающимся.

И если отдельные компьютеры служили расширением мозга для отдельных людей, компаний или правительств, Колосс Компьютерный был расширением мозга для всего Колосса Человеческого.

Со своей первой настоящей нервной системой, улучшенным мозгом и новым мощным инструментом, Колосс Человеческий вывел изобретательство на совершенно новый уровень — и подмечая, насколько полезен его новый компьютерный друг, сосредоточил массу усилий на совершенствовании компьютерных технологий.

Он научился делать компьютеры быстрее и дешевле. Интернет стал быстрым и беспроводным. Компьютерные чипы становились все меньше и меньше, пока у каждого в кармане не образовался мощный компьютер.

Каждая инновация походила на новый грузовик шпината для Колосса Человеческого.

Но сегодня Колосс Человеческий положил глаз на нечто большее, чем просто больше шпината. Компьютеры изменили правила игры, позволив человечеству отдать на аутсорс много связанных с мозгом задач и лучше функционировать как отдельный организм. Но есть одна вещь, который рабочие мозговые компьютеры еще не умеют делать. Думать.

Компьютеры могут вычислять, организовывать и запускать сложное программное обеспечение — ПО, которое даже может учиться само по себе. Но они не могут думать так, как могут люди. Колосс Человеческий знает, что все, что он построил, породило его умение рассуждать творчески и независимо, и он знает, что конечным инструментом расширения мозга будет тот, который действительно может по-настоящему, взаправду думать. Он понятия не имеет, что будет, когда Колосс Компьютерный начнется думать самостоятельно — когда однажды он откроет глаза и станет настоящим колоссом — но со своей основной целью — создавать ценность и доводить технологии до предела — Колосс Человеческий вознамерился это выяснить.

* * *

К этому мы еще вернемся. Сначала нам нужно кое-что научиться делать.

Как мы уже обсудили ранее, знание устроено как дерево. Если вы попытаетесь узнать веточку или листочек с темой, прежде чем у вас будет твердое основание в виде ствола дерева — понимание внутри вашей головы, у вас ничего не получится. Ветки и листья не к чему будет крепить, поэтому они просто вывалятся у вас из башки.

Мы определили, что Илон Маск хочет построить волшебную шляпу для мозга (пожалуй, «шапочку из фольги» мы вспоминать не будем — размах не тот), и понять, почему он хочет это сделать, необходимо, чтобы понять Neuralink — и понять, каким может быть наше будущее.

Но ничего из этого не будет иметь большого смысла, пока мы не погрузимся в поистине умопомрачительную концепцию о том, что это за волшебная шляпа, каково будет ее носить и как мы доберемся туда оттуда, где мы сейчас.

Основой для этой дискуссии будет понимание того, что такое нейрокомпьютерные интерфейсы (НКИ, или, как их перестают называть, интерфейс «мозг-машина»), как они работают, и на каком этапе эти технологии развиты сегодня.

Наконец, сами НКИ представляют собой только большую ветвь — но не ствол дерева. Чтобы понять, как работают НКИ на самом деле и что это такое вообще, нам нужно понять мозг. Как работает мозг — это наш ствол дерева.

Поэтому мы начнем с мозга, он подготовит нас к изучению НКИ, они научат нас, как создать волшебную шляпу, и все это плавно перейдет в великолепную беседу о будущем. Зачем Маску волшебная шляпа? Почему она станет важнейшим элементом нашего будущего? К тому времени, как мы дойдем до конца, все встанет на свои места.

Продолжение следует.